Облик этого молодого актера очень современен и… вне времени.
Он одинаково органично может вписаться в любую эпоху. С такой внешностью, такими глазами, наверное, без грима можно играть рыцаря средневековья, поэта, офицера-дуэлянта XIX столетия, притягательного в своей непостижимости гостя из будущих веков…
Важно и то, что к этим магнетическим глазам, манерам и голосу прилагается яркий талант.
Говорят, Павел Баршак в каких-то ракурсах напоминает одного знаменитого певца и еще – не менее известного киноактера...
Так в чем же тогда его своеобразие? На это можно ответить, перефразировав Бальзака: Баршак похож на всех. Но на него – никто.

- Если бы я был Президентом, то первым делом запретил бы актерам давать, а, тем более, читать свои интервью.
- Но почему?
- Это искажает их мнение о самих себе, что впоследствии делает невыносимыми, мешает в работе, да и в жизни тоже.
- Ну, хорошо, а о зрителях вы подумали? Они хотят читать о своих любимых актерах.
- Надо смотреть кино, посещать театр и оценивать актеров по их работе.
- Хуже, когда зритель пользуется слухами, пусть лучше узнаёт все из первых уст.
- Ну, хорошо, почти убедили. Спрашивайте.
- Повлияло ли на ваш выбор профессии то, что старший брат – Саша - режиссер, актер? Ведь раньше в вашей семье киношников не было?
- У нас семья инженеров-энергетиков, и только мы с братом - два… выродка… (смеется)
- Я так не напишу…
- Напишите, напишите - это же из первых уст! К тому же, я - в хорошем смысле, в значении «белые вороны». Когда брат учился в театральной школе номер 123, я был знаком с его друзьями, пытался общаться с ними, приглядывался, как они ведут себя. Пришло время, Саша отправился поступать в театральный, и я поплелся за ним. Так вот, он поступил во МХАТ, а я - в ГИТИС…
- А кем мечтали стать в детстве?
- В раннем детстве хотел работать водителем мусорной машины - она так здорово шумела и ловко забрасывала мусор в бак. Примерно во втором классе надумал стать военным - нравились атрибуты «Зарницы»: автоматы, дымовые шашки, противогазы. В какой-то момент решил, что хочу быть летчиком, полечу на Марс, стану вторым «Юрием Гагариным», потом возникла страсть к хоккею…
- Но вот вы стали актером… Чем вы объясняете свою постоянную востребованность в кино?
- По поводу востребованности, позвольте не согласиться. Были периоды, когда не снимался и полгода, и год. Особенно тяжко, когда после удачного, как тебе кажется, проекта ждешь новых предложений, но никто не звонит. Возникает ощущение безысходности, не знаешь, к чему себя применить…
- Но у вас же есть театр.
- Да, в отличие от синематографа, он есть всегда. Театр – это первостепенно. И я служу Петру Наумовичу Фоменко.
- А был момент, когда вы, сыграв роль, почувствовали себя очень известным, вас стали везде узнавать, а возле дома и театра караулили поклонницы?
- Не было такого момента. Кто-то узнает, кто-то – нет. Причем, одни видели меня в «Прогулке», другие - в «Солдатах». Но чаще узнают по сериалам.
- Перед нашей беседой я посмотрела даже весь сериал «Любовь – не то, что кажется»…
- Ну, и как мой герой в финале? Артем Князев возвратился другим человеком. Это читается или кажется, что артист с ума сошел?
- Нет, как сумасшествие это не воспринимается. Но размытый сценарий трудно одним удачным ходом существенно изменить. А вот роль в фильме «Игра» пока представляется вершиной сыгранного. Она отличается от всех предыдущих, и после этой роли вас невозможно не запомнить. Чувствуете ли вы сами, что это наивысший успех?
- Выкладывался на сто процентов, как, впрочем, и всегда.
- Как вы думаете, почему вас пригласили на новое для вас амплуа?
- Как-то в интервью имел неосторожность сказать, мол, не дают играть «плохишей», и вот – на тебе.
- Как проходили пробы?
- «Пробовали» долго, были разные варианты Смолиных и Беловых. Вообще-то Смолин – не моя роль. Он - черт, у него в глазах должен быть какой-то «адский пламень», что ли. Идеально подошел бы Андрей Гринев, с которым мы учились параллельно. Я его приводил на пробы, но что-то там не срослось.
Кстати, съемки велись без подготовки. Сценарий очередной серии мы получали на площадке в день съемок.
- У вас не было опасения, что убедительно сыграв сильного и в чем-то харизматичного бандита, вы сделаете зло привлекательным? Ведь кто-то из зрителей может ему симпатизировать…
- …Думал. Но или ты играешь, или – нет. Третьего не дано.
- А что вы открыли в Смолине, работая над ролью, каким он вам представлялся?
- У Смолина, как и у каждого, своя правда. Он бежал от правосудия, попал в легион, стал наемником. В фильме есть две истории, которые как-то объясняют его дальнейшую метаморфозу. Это случай, о котором Смолин рассказывает Нике: наемника раздевали догола, запирали в душевой с крысой. И солдат, чтобы выжить, должен был убить крысу голыми руками. Вторая история - о боях без правил. Наверное, легион с войной ожесточили Смолина, превратили в «машину-убийцу», на совести которой смерть более сорока человек.
- Значит, именно тогда Смолин прошел «точку невозврата», окончательно сделав выбор в пользу разрушения?
- Думаю, что он прошел её еще в начале своего криминального пути, когда случайно убил своего знакомого, а следом – его подругу, свидетельницу. И, сделав это однажды, Смолин стал убирать всех, кто стоял на дороге или мешал достичь цели.
В случае с полковником ФСБ Беловым, сначала Смолин просто добивался безопасности для своей семьи, но когда понял, что «фэбесы» не оставят его, поставил на карту всё. А так как он человек азартный, игра его захватила. Возможно, сначала он и рассчитывал, что все закончится, когда они с Круглым, ограбив банк, заработают громадную сумму денег. Но оказалось, что остановиться непросто, к тому же, потом между ним и Беловым завязалась настоящая схватка, кто – кого. Что называется, не на жизнь…
- Где вы искали материал для воплощения такого жестокого персонажа? В частности, смех Алексея Смолина - жуткий и натуральный - его сложно придумать… откуда он?
- Смеяться учат в театральном. Существуют специальные техники и приемы. Но я смеяться так и не научился. Попытался изобразить смех… своего отца. Только у него смех «человека со знаком плюс», а у Смолина… Кхе-кхе-кхе!.. (воспроизводит смех Смолина)
- Сколько длились съемки двадцатисерийной «Игры»?
- С ноября 2010 по март 2011 года.
- Такое талантливое и длительное вживание в образ для вас, как личности, не имело разрушительного действия? Не стали ли вы ощущать на себе влияние Смолина?
- Смолину не удалось меня разрушить (улыбается). Правда, стал ловить себя на том, что реагирую на происходящее так, как бы среагировал он. Порой я чувствовал на себе его «личину», делая обыденные вещи - выходя из квартиры, закрывая дверь подъезда, идя по улице. Что-то включалось во мне, и я начинал смотреть на мир его глазами – глазами человека, у которого все под контролем, каждый шаг спрогнозирован, выверен, как в шахматах. Вдруг становился прагматичным, чего раньше, как ни странно, со мной не случалось.
- Перед съемками «Ночного продавца» вы стояли за прилавком. А что делали для «Игры»?
- Перед съемками «Продавца», кстати, мне даже дали поработать кассиром. А вот на самих съемках кассового аппарата не оказалось.
Для «Игры», может быть, и надо было ходить в спортзал... Но я этого не сделал. Снимали зимой, на мне было много курток, и моя излишняя стройность не бросалась в глаза, разве что в паре постельных сцен. Сила Смолина не в мышцах, а в голове. Хоть и изъян – там же…
- Вам близок его девиз: «Никогда не бойся рисковать»?
- Отчасти. Смолин совмещал прагматичность и способность рисковать. Я тоже импульсивный. Но решения принимаю не головой, а сердцем.
- Какие отношения на площадке сложились с вашим противником по фильму, персонажем Прохора Дубравина, Павлом Беловым?
- Хорошие отношения. Кстати, в наше первое по фильму столкновение, где мы пересеклись, для большего эффекта я предложил сделать некий рапид: Белов, подчиняясь какому-то шестому чувству, настораживается, останавливает автомобиль… Смолин медленно оборачивается – ну, и так далее. И с текстом, само собой, были некоторые импровизации. Когда приходишь и не знаешь, что дальше будет по сценарию – непросто. К тому же, у нас было четыре режиссера! И это в чем-то тоже осложняло работу. Так что, артисты порой лучше ориентировались в материале.
- Вы общаетесь с другом по фильму – Круглым (Спартаком Сумченко)?
- Со Спартаком… созваниваемся.
- Он мало снимается…
- Я бы так не сказал. Просто зачастую режиссеры не умеют разглядеть в артисте таланта перевоплощения и пляшут от фактуры, а у Спартака… амплуа такое. Ему все время предлагают играть… бандосов.
- А в жизни у вас есть настоящие друзья?
- Надеюсь.
- Вы могли бы рискнуть из-за друга, любимой?
- Конечно, я бы рискнул: поехать, поддержать защитить, выручить деньгами. Правда, как быть, если глупая ситуация, и друг поступил опрометчиво? Нет, все равно - он друг - надо спасать!
- Вы понимаете, что владеете сильнейшим оружием – актерским мастерством? Вам случалось в жизни сталкиваться с недоверием людей, которые знают, что вы способны убедительно сыграть всё: любовь, искренность, правдивость, невиновность?
- Понимаю, но с оружием шутки плохи. Кроме того, любая, даже самая талантливая, игра в жизни заметна.
- Вам знакомо чувство страха?
- Страхи бывают разными, и они знакомы всем. Но кто-то умеет их обуздать, а кто-то идет у них на поводу. Я могу взять себя в руки, как мне кажется.
- Я знаю, что в военкомате вы попросились в «горячую точку»…
- Да, было дело. Забрали тепленьким, с кровати, и – в «квадрат». В то время как раз еще шла вторая чеченская кампания, и я заявил: «Если уж забираете – то не картошку копать, а из автомата стрелять!» Тогда я уже работал в мастерской Петра Фоменко, и… меня направили служить в Театр Российской армии. Так прошел год.
- Вы - сильный человек?
- Не самый слабый. Хотя могу быть лаптем, валенком, но если припрет, то и кирзовым сапогом. Сила проявляется в экстремальных ситуациях. Иногда взрываюсь. Иногда гасну…
- В сериале «Каменская-6», ваш герой - Игорь Дорошин – участковый с консерваторским образованием, умный, честный, трудоголик! Вы верите, что в России есть такие участковые?
- Представьте – да! Я узнал, что на самом деле его прототип – реальный человек.
- В финале фильма «Случайный свидетель» ваш Герман становится идеальным мужем, заботливым отцом, по сути, чужому ребенку. В фильме «Француз Сережа» вы тоже играете любящего отца. Помогает в этих случаях то, что вы знаете теперь, что такое отцовская любовь?
- Наверное, помогает. Любовь к детям - самая сильная любовь и… она не проходит.
- Вы тогда снимались во Франции?
- Да, ездили во Францию. Там и узнал, что у меня будет младший, Фома.
- Какие языки вы знаете?
- Английский, как и все, и испанский - немного, его преподавала моя бабушка. Но на языке надо говорить, иначе он забудется.
- Кто вас назвал Павлом?
- Мама. Папа хотел назвать Андреем. Хотя сам Бог велел дать имя Николай - я родился в день Святителя Николая Чудотворца.
- Ваши дети смотрят ваши фильмы?
- Старший, иногда. Когда Федор посмотрел пару серий «Игры», он какое-то время подражал Смолину: понабрался сомнительной лексики и вызывающих жестов, показывал средний палец.
- Вы верите в настоящую любовь?
- Такое случается в жизни. Изредка.
- Идеальная женщина это…
- Та, которая со мной.
- Идеальная жена – это…
- Она же. Та, которая понимает и принимает...
- Ваша настольная книга – это…
- Сейчас – «Евгений Онегин».
- Когда на душе тяжело, к кому или чему вы обращаетесь?
- К самому себе. К родителям. К корням…
- Если бы у вас была абсолютно свободная от дел неделя, как бы вы ее потратили?
- А в какое время года?..
- Знаю, что среди ваших интересов есть и экстремальный спорт. Вы даже участвовали в телешоу «Жестокие игры»…
- Да, и игры эти – жесткий пиар. Артистов там просто используют, как замануху. Все делалось наспех, главное - успеть засветло отснять.
- 19 декабря в 1980 году, в момент вашего рождения, согласно астрологии, Луна была в Тельце. «В своих оценках дети, чья Луна в момент рождения находилась в Тельце, слишком категоричны, они вечно ударяются то в одну, то в другую крайность: видят вещи либо белыми, либо черными»… Похоже? Вы максималист?
- Отчасти. Можно сказать, что я человек крайностей…
- Ваши герои обычно упрямы, страстны, стремятся достичь цели, склонны к сильным переживаниям. Вы такой?
- И да, и нет. Каждая сыгранная роль – это частичка меня. И - наоборот.
- Любимая сыгранная роль в кино…
- Пока такой не было...
- Где сейчас снимаетесь?
- В сериале «Крапленый». Это криминальная история. После «Игры» мне стали предлагать роли эдаких негодяев.
- Когда мы увидим фильм?
- Точно не знаю. Съемки заканчиваются в мае. Потом будет монтаж…
- Чего ждете сейчас, каких предложений?
- Жду, когда позвонит Тарантино (смеется).